«Жалею вас и молюсь за вас...»: орловцы вспоминают новомученика Сергия Шеина

«Жалею вас и молюсь за вас...»: орловцы вспоминают новомученика Сергия Шеина

13 августа — день памяти новомученика Сергия (в миру Василия Павловича Шеина) — уроженца Орловской области. В этот день в 1922 году он был расстрелян на окраине Петрограда на станции Пороховые.

На службе царю и Отечеству

Он родился 30 декабря (по старому стилю) 1870 года в родовом имении Колпна Новосильского уезда Тульской губернии (ныне — вымершая деревня Шеино Новосильского района), и был десятым по рождению ребенком в семье коллежского секретаря Павла Васильевича Шеина и его супруги Натальи Акимовны. Родители Василия воспитывали его с детства в духе русских православных традиций, и сам он незадолго до своей мученической кончины вспоминал, что «в церкви с детства, постоянно около церкви вращался, с ней сроднился».

В отличие от старшего брата Сергея, выбравшего дорогу военного моряка, Василий в 1886 году поступил в Императорское училище правоведения — одно из самых престижных учебных заведений Российской империи. В него принимались юноши от 12 до 17 лет, только из потомственных дворян, а всего воспитанников было не более 100.

Шеин все годы обучения шел в числе первых учеников, и 14 мая 1893 года был выпущен из стен училища с золотой медалью и с чином IX класса (титулярного советника, что соответствовало военному чину штабс-капитана пехоты или штабс-ротмистра в кавалерии, давая возможность получить личное дворянство тем, кто его не имел).

Как выпускнику, окончившему учебное заведение с отличием, Василию Павловичу Шеину представилась возможность занять высокую административную должность. В течение 20 лет он работал в Правительствующем Сенате (помощник обер-секретаря) и в Государственном Совете (помощник статс-секретаря), то есть был одним из высших чиновников Российской империи.

Когда в мае 1905 года произошла Цусимская трагедия, Василий Павлович тяжело переживал случившееся, тем более что погиб его старший и любимый брат Сергей Шеин, командир броненосного крейсера «Светлана». Помощник обер-секретаря Правительствующего Сената Василий Шеин стал одним из самых активных членов оргкомитета по сбору средств на постройку храма в память о погибших в Русско-японской войне моряках («Спас на водах» — так в народе стали называть этот храм).

В 1912 году от Тульской губернии (Новосильский уезд входил тогда в ее состав) Шеин был избран в члены Государственной Думы IV созыва, на первом заседании которой он стал одним из пяти товарищей (помощников) секретаря Думы И. Дмитрюкова. Будучи убежденным монархистом и честным русским человеком, Василий Павлович примкнул в Думе к фракции националистов и умеренных правых, уклоняясь, впрочем, от активной политической борьбы и работая в комиссии по церковным делам. Вот как в дореволюционном думском справочнике охарактеризовали его: «Дворянин, националист, умеренно правый. Наделен обостренным чувством справедливости, крайне религиозен. В Думе преимущественно занимается делами церкви, морали и нравственности. Разделяет взгляды прогрессивного блока...»

Василий, он же Сергий

Февральская буржуазная и Октябрьская социалистическая революции резко изменили жизнь всей России и самого Василия Павловича Шеина.

В 1917 году он был избран членом поместного Собора Российской Церкви и в течение двух лет нес ответственные и хлопотные обязанности секретаря собора. В эти смутные годы, в отличие от многих «заблудших душ», быстро отшатнувшихся от русских православных традиций, Василий Шеин входил в жизнь церкви все глубже и глубже.

В конце августа 1920 года он принял монашеский постриг и был наречен в честь преподобного Сергия Радонежского. И так уж случилось, что новым своим именем Василий Шеин опять прикоснулся к памяти нежно чтимого им брата-героя. В последующих документах советского периода очень часто священнослужителя В.П. Шеина именовали Сергеем Павловичем (по его духовному имени). Вскоре он был рукоположен во иерея и возведен в сан архимандрита.

А в апреле 1921 года отец Сергий стал настоятелем Патриаршего Троицкого подворья на Фонтанке. Ему в то смутное время приходилось сполна нести тяготы настоятельства. О том, в каких условиях проходил отец Сергий свое нелегкое послушание, свидетельствует его письмо от 13 сентября 1921 года наместнику Троице-Сергиевой лавры архимандриту Крониду, в котором отец Сергий сообщает о том, что «благодаря Господа Бога и за молитвы преподобного Сергия» на подворье все благополучно. «Не волнуйтесь, — пишет он далее, — многими тревогами о подворье и подворской братии. Уповаю, что преподобный пропитает негодных своих монахов. В большой комнате поставил плиту кафельную. Надеюсь помаленьку и что-нибудь варить на ней братии». Тягота настоятельства усугублялась долгом семейным: отец Сергий, сам перенесший тяжелую болезнь, оказался единственным помощником двум старшим сестрам, оставшимся без службы и средств к существованию.

«Прости им, Боже, не ведают, что творят...»

Зимой 1922 года начались события, которые вскоре привели к трагическому финалу отца Сергия и некоторых его «братьев по промыслу Божию».

23 февраля постановлением ВЦИК было узаконено насильственное изъятие всех драгоценных церковных предметов, не исключая священных сосудов. Узнав о том, что предстоящее изъятие ценностей все же будет, вопреки здравому смыслу, произведено в принудительном порядке, митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин отказался благословить верующих на какое-либо содействие изъятию.

Это и послужило для гражданской власти поводом к решительным действиям. 29 мая 1922 года в помещении епархиальной канцелярии митрополит был арестован. Вместе с отцом Вениамином на скамью подсудимых попали еще 85 человек, которых обвинили в сопротивлении изъятию церковных ценностей. Четырнадцати из них, в том числе настоятелю Троицкого патриаршего подворья архимандриту Сергию, были предъявлены обвинения по статьям 62 и 119 Уголовного кодекса, предусматривающим высшую меру наказания.

10 июня 1922 года в Петрограде начался процесс, который можно было с уверенностью назвать позором «революционного правосудия». Нелепость и недоказанность обвинений, попрание элементарных гражданских норм и многое другое видели не только отец Сергий с его уровнем образования и опытом многолетней деятельности, но и все остальные подсудимые. Можно только предполагать, какие чувства вызывал у юриста Василия Шеина происходивший на судебном заседании спектакль.


Иконное клеймо, повествующее о «Петроградском процессе» над Сергием Шеиным и другими христианами. Фрагмент иконы «Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской», написанной к прославлению их на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000 года

Давая показания, отец Сергий был исполнен чувства глубокого внутреннего достоинства, но без малейшего намека на высокомерие и презрение к лицам, так этого заслуживавшим. Его ответы судьям и обвинителям были спокойны и точны.

4 июля, перед вынесением приговора, подсудимым было предоставлено последнее слово. По воспоминаниям очевидцев, последнее слово отца Сергия Шеина произвело сильное впечатление. Он нарисовал картину аскетической жизни монаха и сказал, что, отрешившись от суеты мира, отдал всего себя внутреннему деланию и молитве. «Единственная слабая физическая нить, — говорил он, — связывает меня с сей жизнью. Неужели же трибунал думает, что разрыв и этой последней нити может быть для меня страшен? Делайте свое дело. Я жалею вас и молюсь за вас».

Революционный трибунал объявил смертный приговор десяти подсудимым, среди которых был и архимандрит Сергий. 10 августа 1922 года в «Известиях» было напечатано сообщение о помиловании шести приговоренных к смертной казни. Но митрополит Вениамин, архимандрит Сергий, Ю. П. Новицкий, И. М. Ковшаров помилованы не были.

В ночь на воскресенье, 13 августа, обритых и одетых в лохмотья (чтобы их не опознали и не отбили у конвоя питерцы), приговоренных отвезли на станцию Пороховые по Ириновской железной дороге и расстреляли.

В последние минуты перед кончиной отец Сергий громко молился: «Прости им, Боже, не ведают, что творят...».

В 1992 году архимандрит Сергий был причислен к лику новомучеников Русской Православной Церкви.

По материалам газеты «Орловский вестник».